Первый человек. Жизнь Нила Армстронга  - Джеймс Хансен

Нил вновь занялся протокольным описанием цвета лунной поверхности: «Я сказал бы, что цвет местной области очень похож на тот, который мы наблюдали с орбиты при этой же высоте солнца над горизонтом, около 10 градусов. То есть цвета у нее нет почти никакого. Это серый, притом очень светлый, меловой серый, если смотреть вдоль линии нулевой фазы. И гораздо более темный серый оттенок, похожий на пепельно-серый, если смотреть под 90 градусов к солнечным лучам. Некоторые из камней на поверхности были раздроблены или переместились под воздействием выхлопа ракетного двигателя; они имеют тот же светло-серый цвет снаружи, но в тех местах, где они раскололись, они демонстрируют очень темно-серую внутренность и, похоже, могут быть местным базальтом». По плану за имитацией подготовки к взлету шло обеденное время, после которого следовал четырехчасовой отдых. Как вспоминал Олдрин, «это время называлось периодом отдыха, но, по сути, было вставлено в план на случай, если нам придется пролететь еще один орбитальный виток вокруг Луны перед посадкой или какая-нибудь трудность помешает выполнить посадку вовремя. Поскольку мы прилунились, как запланировано, и не очень еще сильно устали, мы высказались за то, чтобы отменить эти четыре часа для отдыха. Все равно мы были слишком возбуждены, чтобы спать».

Идея отказаться от отдыха на самом деле активно обсуждалась и подвергалась анализу еще перед стартом. «Во время первоначальных дискуссий о том, как мы должны распланировать последовательность действий на Луне, – рассказывал Нил, – мы пришли к выводу, что лучше всего, если ничто нам не помешает как можно быстрее приступать к выходу из корабля и работе на поверхности, а уже потом спать. Мы понимали, что даже наши шансы совершить благополучную посадку, при условии что работа всех бортовых систем будет достаточно качественной, чтобы позволить ее выполнить, не так уж велики. И если бы мы не перешли к работе снаружи модуля в кратчайший возможный срок, после того как Columbia пройдет полную орбиту после нашей посадки и закончится тренировка по взлету, – немедленно после этих процедур, – и стали бы тянуть время дальше, публика и пресса сделали бы из нас отбивную. Просто так устроен мир. Так что мы решили схитрить, сказав, что собирались лечь спать, но затем решили начать ВКД.

Однако на самом деле так делать никто не собирался. Мы обсуждали это со Слейтоном и Крафтом – и с другими. Насколько я помню, все сочли, что это правильный образ действий. И все согласились, что нам нужно было делать именно так, если мы сможем. Мы знали, что спровоцируем перемену, которой те, кто следил за ходом полета, не ждали, но решили, что это меньшее из двух зол».

Поскольку все шло по плану, в 17 часов по времени восточного побережья Армстронг передал радиограмму с рекомендацией разрешить плановое начало внекорабельной деятельности (ВКД) примерно через три часа, в 20 часов, якобы раньше, чем первоначально предполагалось. Заранее осведомленный о том, что это часть сценария, Чарли Дьюк «дал добро».

Астронавты приняли пищу по расписанию, но не раньше, чем Олдрин достал свою сумку для личных вещей и извлек оттуда два небольших предмета, которые дал ему священник-пресвитерианин в Хьюстоне. Один из них был аккуратно упакованной бутылочкой вина, другой – просфорой. Наливая вино в маленькую священную чашу, которую он также достал из сумки, Олдрин приготовился отправить святое причастие.

В момент от начала полета 04:09:25:38 Баз вышел на связь с ЦУПом: «Хьюстон, говорит пилот лунного модуля. Я хотел бы попросить всех помолчать несколько минут. Пусть каждый, кто слышит это, кто бы он ни был, подумает о значении того, что произошло в последние часы, и вознесет благодарность тем способом, какой сочтет уместным для себя». Потом Баз отключил микрофон и прочел с небольшой карточки стих 15: 5 из Евангелия от Иоанна, который традиционно используется в церемонии причастия у пресвитериан.

Баз намеревался прочитать молитву так, чтобы ее услышали на Земле, но Слейтон посоветовал ему не делать этого, и Баз согласился. После того как в полете Apollo 8 астронавты цитировали Книгу Бытия, начался скандал, из-за которого космическое агентство решило впредь воздерживаться от открытой демонстрации религиозных взглядов. Мадалин Мюррей О’Хэер, знаменитая активистка по пропаганде атеизма в США, подала в суд на правительство за то, что Борман, Ловелл и Андерс публично читали стихи из Библии. К моменту полета Apollo 11 О’Хэер выдвинула дополнительную претензию: по ее мнению, NASA злонамеренно скрывало тот «факт», что Армстронг атеист. Несмотря на то что Верховный суд США в итоге оставил иск О’Хэер без удовлетворения, агентству NASA, естественно, не улыбалось быть снова втянутым в склоку подобного характера. Но, как это ни печально было с точки зрения NASA, слова религиозной церемонии Олдрина все-таки попали в прессу. Кронкайт еще раньше дал знать своим слушателям: «Баз Олдрин взял с собой в полет нечто очень необычное, и общественность узнала об этом – узнала от пастора его церкви в окрестностях Хьюстона. Он взял с собой кусочек просфоры для причастия, и теперь, во время нынешнего обеда он, по сути, разделит таинство причастия с последователями своей церкви, принеся кусочек этой просфоры туда, на поверхность Луны. Это будет первое причастие на Луне».

Характерно, что Нил встретил религиозный ритуал База вежливым молчанием. «Он сказал мне, что планирует отправить небольшой праздничный обряд веры, – вспоминал

Нил, – и спросил меня, не вижу ли я в этом проблему. Я ответил: “Нет, действуй” У меня было множество дел, чтобы себя занять. Я просто дал ему возможность поступить так, как он считал нужным».

Поев и немного убравшись в модуле, астронавты с головой погрузились в задачу подготовки к ВКД. Сколько бы они ни тренировались в макете LM, эти же действия по-настоящему были гораздо более трудоемкими и требовали больше времени. «Во время тренировки-имитации по подготовке к ВКД, – объяснял Нил на техническом совете NASA по разбору полета после его окончания, – кабина макета пустая, и в ней находятся только те предметы, которые нам нужно использовать при тренировке, и ничего больше. Но в реальности там находятся листы с пошаговыми инструкциями и данными, упаковки с пищей, ниши для хранения наполнены всякой всячиной: биноклями [на самом деле это был монокуляр. – Прим/ авт.], таймерами и прочим, и по поводу каждого предмета требовалось решить, удовлетворительно ли его положение перед началом ВКД и не требуется ли из-за него изменить что-нибудь в составленных до полета планах. Мы следовали инструкции по подготовке к ВКД практически дословно, точно так же, как мы поступали во время тренировок – что касалось подключений, соединений и перемещения оборудования, – и все проверки по проверочному листу выполнялись в точности. С этим все было хорошо. Но обо всех таких мелочах заранее не думали и не поняли, что на них уйдет больше времени, чем мы ожидали».